...А под кожей–то — я маленькая, вечно дрожащая, вечно съеживающаяся в комочек. (с)
КАПИТАН
читать дальше Положив блокнот на пульт главного компьютера, Стив Бландерс производил последние вычисления. Капельки пота блестели у него на лбу, как сигнальные лампочки на панели управления кораблем. Иногда, видимо, чтобы довершить сходство со щелкающей реле и переключателями машиной, в животе у него начинало урчать.
Одно из табло на пульте нетерпеливо замигало, и Стив заторопился. Он подвел под конечной цифрой черту и попытался в уме возвести ее в куб. Но 3,5389 упорно противились его усилиям. Слабо выругавшись, Стив снова взялся за карандаш.
— Долго еще ждать? — поинтересовался откуда-то из стены бесцветный металлический голос.
— Сейчас, сейчас... — забормотал Стив. — Готово! Сорок четыре, запятая, триста двадцать, пятьсот двадцать один.
В рубке воцарилось молчание. Стив заерзал в кресле пилота и неуверенно спросил:
— Неправильно?
— Правильно. Только медленно считаешь, дожидайся я тебя, давно бы проскочили мимо планеты...
На лице Стива появилось нечто вроде гордости. Рассчитать вручную вектор подпространственного курса — этим можно гордиться! Но корабельный кибермозг склонен был оценивать его успех куда с меньшим восторгом.
— Готовься к посадке. А то опять придется медотсек расконсервировать.
Стив торопливо застегнул ремни кресла. Как всегда в такие моменты, зачесалась бровь, рассеченная год назад о стеллаж с навигационными картами. Тогда кибермозг забыл предупредить его о посадке...
— Пойдем с маленькими перегрузками, да? — небрежно спросил он и затаил дыхание в ожидании ответа.
— Конечно. Десять "жэ" — не больше.
Стив застонал. А через секунду начались перегрузки. Действительно, всего десять "жэ", что, по мнению машины, совсем немного и здорово экономит горючее...
Когда он открыл глаза, перегрузки уже давно прекратились. Судя по данным на пульте, корабль прочно стоял на поверхности планеты, а исследовательские зонды уже расползлись по окрестностям.
— Это какая планета? — слабым голосом спросил Стив. Он вовсе не рассчитывал на ответ, но на этот раз компьютер снизошел до беседы.
— Би-Эн, N 315. Южный материк.
— Да нет здесь ничего, — почти закричал Стив. — Нет! Я же был здесь семь лет назад, перед тем как...
— Знаю, что был! — в металлическом голосе возникло какое-то странное дрожание. — Ты же мне все микрофоны прожужжал, что именно здесь расстался с этой рухлядью, этой кучей металлолома, этим "Громовержцем"...
В недрах пульта что-то застучало. Стив быстро отодвинул кресло к стене: манипуляторов в рубке не было, но вот струя горячего кофе могла литься не только в стакан, но и прямо в лицо.
— Что ты дергаешься, — уже спокойнее произнес кибермозг. — Нечего сказать, повезло мне с капитаном. От перегрузки сознание теряет...
— Я не терял!
— Помолчи. От перегрузки сознание теряет, от каждого звука дергается. И говорит только о ржавой консервной банке, на которой когда-то летал... не летал, а ползал по космосу!
Стив подавленно молчал. На прогулку теперь нечего и рассчитывать... Но у кибермозга было положительно хорошее настроение.
— Если хочешь, можешь выйти наружу. Полюбоваться планетой...
В голосе кибермозга дрогнуло презрение. Планеты он, как все корабельные компьютеры, не любил.
В шлюзовом отсеке не было света. Стив, однако, это предвидел: достав из кармана фонарик, он уверенно пошел к выходу. Свет немедленно включился, и на кнопку открывания люка капитан давил, убежденный в хорошем настроении компьютера.
— Открывай вручную, моторы надо беречь, — немедленно отозвался кибермозг.
Стив взялся за рычаг. Не привыкать, за последние годы он нарастил такие мускулы, что за сутки разгружал грузовой трюм корабля. Без помощи роботов, разумеется.
Планета встретила его воздухом, наполненным запахами цветов, таким свежим и чистым, что Стив закашлялся. Даже пепел, в который обратились джунгли в километровом радиусе, не мог заглушить этой свежести. "Мечтатель" всегда садился на полном пламени, словно ему доставляло удовольствие любоваться силой своих двигателей...
— Ну, что стоишь? — загремело над головой. — Иди, разведай, что вокруг творится. Ох, и это мой капитан... Вот подам рапорт в управление, пусть подыщут мне другого. Расскажу, как ты спишь целыми днями, не следишь за приборами, не ведешь бортжурнал...
— Ты сам его отобрал!
— Это ты будешь рассказывать в самом дрянном марсианском кабаке. Тебя вышибут без обратного билета на Землю, потому что поверят мне. Ведь киберсистемы не лгут.
Стив прислонился к надраенному до блеска корпусу "Мечтателя". Все верно, вышибут из космофлота, как пить дать...
— Эй, я забыл флягу, — дернулся он. — И бластер...
— Как ты меня назвал? "Эй"?
— Нет, я хотел сказать...
— Обойдешься без фляги. А бластер тебе и подавно не положен.
Развернувшись, Стив быстро зашагал к лесу. Во-первых, звери наверняка разбежались, во-вторых... Во-вторых, бластера он не получит. Оглянувшись, он с ненавистью оглядел двухсотметровую титановую башню с выгнувшимися над люком светящимися буквами: "Мечтатель". А ведь раньше он, пожалуй, соответствовал своему названию. Какой это был прекрасный корабль, когда Стив, избавившись, наконец, от старой развалюхи "Громовержца", занял на нем пост капитана. И как быстро все изменилось...
Из корпуса корабля с гудением вынырнула штанга грунтозаборника. С воем впилась в покрытую черным дымящимся пеплом землю. Стив внезапно рассмеялся.
— Великое пространство...
А ведь "Мечтатель" ревнует! До сих пор он ненавидит его предыдущий корабль. И его идиотский поиск полезных ископаемых на бесперспективной планете — еще одна попытка доказать свое превосходство...
— Чтоб ты здесь не нашел ничего, кроме железного колчедана, — пробормотал он страшное проклятие межзвездных разведчиков.
Джунгли действительно были пусты. Стив прошагал километров десять, постепенно вспоминая планету. Семь лет назад он садился в этом же районе, где-то у подножия той высокой скалы, на берегу крошечного озерца. Сейчас он поднимется на холм и увидит то место...
Он сделал последний шаг и замер. На берегу, вцепившись в землю широкими опорами, замерла огромная стальная полусфера.
"Громовержец", — прошептал он, силясь согнать наваждение.
Это не было наваждением. В борту корабля, дрогнув, открылся люк, из него бесшумно поползла короткая лестница. С километрового расстояния "Громовержец" услышал и узнал его голос.
Входя в люк, Стив уже продумал линию поведения, единственно возможную в его ситуации.
— Я вижу, у тебя полный порядок, старина! — жизнерадостно начал он. — О, ты даже перекрасил шлюз!
— Вас не было две тысячи пятьсот двадцать один день, капитан, многое успело измениться. Приветствую вас на борту, капитан.
Да, изменилось многое. Даже голос кибермозга "Громовержца" стал гораздо приятнее, сильнее. А что касается обстановки в отсеках, то тут нечего было и говорить. Все блестело и сверкало, повсюду появились новые приборы. В углу рубки два киберремонтника монтировали пульт гиперпространственной связи, рядом с креслом пилота чернел шар гравитационного компенсатора перегрузок.
— Откуда это все, "Громовержец"? — воскликнул пораженный Стив.
— Собрал, пользуясь имевшейся информацией.
— Но на это нужна уйма энергии!
— На глубине восьми километров обнаружил и начал разрабатывать урановые залежи.
— И нужны приборы!
— Наладил их выпуск из подручных материалов.
— Ну, старина... Конечно, почти семь лет... — Стив озирался по сторонам. — А я, понимаешь ли... Пришлось срочно лететь на Землю, все дела, дела... Но все время пробовал вернуться.
— Я видел, как вы садились.
Стив взглянул на холодно поблескивающие у потолка объективы видеомониторов, и приготовленный комплимент застрял у него в горле. Наступило молчание. Секунда, другая...
— У меня теперь другой корабль, старина, — наконец выдавил Стив. — Я его капитан.
И ничего не изменилось.
— Где прикажете подать обед, капитан? — с нечеловеческим упрямством спросил компьютер.
Стив давно уже не ел с таким аппетитом, может быть, потому, что "Мечтатель" считал еду исключительно функциональным, не требующим разнообразия занятием. И все время, пока вокруг него суетились автоматические стюарды, в голове Стива зрела какая-то мысль. Наконец с обедом было покончено. И снова Стив принялся за осмотр корабля. Результаты превзошли все его ожидания. Со странной улыбкой на лице он вернулся в рубку, устроился в пилотском кресле.
— "Громовержец"! — начал он. — Помнишь наш первый полет?
— Я помню все.
— Какой я тогда был... Стройный, как Аполлон, воинственный, как Марс... Самоуверенный, как Юпитер. Вселенная была еще такой маленькой, а ты был самым лучшим кораблем в мире... Как мы летали! Помнишь? Земля — Антарес — Эн-Ка-17 — транзит через Берег Грюнвальда... нам все было нипочем. Помнишь?
— Помню, капитан.
— А если... попробовать еще раз? Куда-нибудь на Ледовый Купол или Оранжевую Дельту. Докажем, что нас еще рано списывать в запас?
— Двигатели готовы к старту, капитан.
На пульте один за другим вспыхивали огоньки предстартового контроля.
— Подожди!
Стив внимательно осмотрел пульт. В корабле появилось много новых систем, но боевой пульт остался нетронутым.
— У тебя слабые системы ближнего боя, "Громовержец".
— Корабли моего класса не предназначены для боевых действий.
— Вижу...
Рискнуть? Но кто знает, как поступит "Мечтатель", обнаружив взлетающий из-под бока корабль? Конечно, если он будет точно знать, что на борту находится человек, то его предохранители не дадут применить оружия. Но ведь "Мечтатель" не знает об этом н а в е р н я к а .
Стив рассмеялся:
— Знаешь, "Громовержец", я вспомнил, как мы спорили в космошколе: каким может быть компьютерный разум. Все разделились на три группы: одни говорили, что добрым, другие, что злым, а третьи — равнодушным.
— В какой группе были вы, капитан?
— В первой. — Он рассмеялся снова. — И никто из нас не предусмотрел четвертой возможности: компьютер-зануда, компьютер-мелкий пакостник, компьютер-склочник.
Возможно, что у "Громовержца" была своя точка зрения на четвертую возможность. Но он не стал спорить, лишь сказал:
— Вам следует почаще вспоминать о законах робототехники, капитан. Ни один компьютер не может причинить вреда человеку.
— Конечно...
Стив задумался. Потом неохотно вылез из кресла.
— Мне надо сходить за вещами. Подожди пару часов.
...В шлюзовой камере он выбрал и зарядил нейтринный бластер. Тщательно проверил оружие и вышел из корабля.
...Вокруг "Мечтателя" копошился десяток стальных черепахообразных аппаратов. Одни бурили грунт, другие крутились на месте, растопырив чаши локаторов. Стив неторопливо прошел мимо них, поднялся по лестнице к люку. Тот оставался закрытым. Стив несколько раз надавил на кнопку, но никакого эффекта не последовало. Тогда он навлек из кармана бластер и одним выстрелом развалил титановый люк на горстку серой колючей пыли.
В глубине корабля взвыли сирены. Стив спокойно перешагнул порог, направляясь к рубке. Навстречу ему выкатился ремонтный кибер, а с потолка грянул голос кибермозга:
— Ты что, вообразил, что тебе все дозволено? Где ты взял бластер?
Ремонтный кибер несся навстречу Стиву, размахивая двухметровыми манипуляторами. Выстрел — и он превратился в кучку поблескивающих деталей, среди которой бешено крутилось резиновое колесо. Наступила мертвая тишина. Стив, насвистывая какую-то мелодию, расстрелял выглядывающую из угла телекамеру и пошел к лифту.
— А ну, брось оружие, — не совсем уверенно сказал кибермозг. — А то взлечу с ускорением в сорок...
Получив свою порцию нейтринного луча, динамик замолчал. Стив неторопливо поднялся в рубку (лифт дважды дергался, но остановиться не посмел). Там, усевшись перед главным пультом, он насмешливо произнес:
— Так с каким ускорением ты собирался взлетать? Шалишь, дружок. Все, на что ты способен, — это мелкие гадости. Причинить мне серьезную неприятность тебе не даст первый закон...
— Я рапорт подам... — неожиданно тихо произнес кибермозг. — Жестокое обращение с электронным разумом...
— Подавай, — великодушно согласился Стив. — Вот после этого ты у меня получишь по-настоящему. А пока...
Он нагнулся к пульту и вдвое понизил напряжение в блоках электронной памяти. Динамики пискнули.
— Головка болит? — участливо спросил Стив. — Потерпишь. А может быть, уйти и бросить тебя так... Поржавей здесь лет десять...
— Не надо! Не надо!
Из стенной ниши выкатился киберстюард, которого Стив не видел уже лет пять. На подносе переливался разными цветами высокий хрустальный бокал.
— Ваш любимый коктейль, капитан...
— Кажется, ты уяснил ситуацию, — негромко произнес Стив. Взял бокал и подумал: "Господи, неужели, все, чего мне не хватало, — это уверенности, что мне есть куда отступать..."
— Собери-ка мои вещи, — приказал он.
— Вы уходите, капитан? — в панике воскликнул "Мечтатель".
КОНЦОВКА ПЕРВАЯ, ЛИРИЧЕСКАЯ
— Вы уходите, капитан? — в панике воскликнул "Мечтатель". Стив заколебался. Обвел глазами пульт, привычные стены рубки. А ведь когда-то корабль вел себя по-другому...
— Ты мне надоел, — честно признался он.
— Капитан! Простите!
Стив думал. Где-то там, в глубине леса, ждал его "Громовержец", ждал почти семь лет. Неужели он не потерпит еще месяц? А он хоть узнает, каково летать на "Мечтателе", когда он послушен... Месяц... ну, может быть, два месяца...
— Я буду звать тебя "Эй", — сказал он наконец. — Согласен, Эй?
— Как вам будет угодно, капитан.
Стив рассмеялся:
— Готовься к старту.
Белая молния прочертила темнеющее небо, сжалась, превращаясь в ослепительную точку на небосклоне. С берега маленького лесного озера следил за стартом "Мечтателя" "Громовержец". Тихо гудели моторы, разворачивая телекамеры вслед исчезающему кораблю. Потом наступила тишина. Но ненадолго.
Захрустели ломающиеся ветки, и из леса вышел человек. Он был строен, как Аполлон, воинственен, как Марс, и самоуверен, как Юпитер. Вселенная была для него мала, а "Громовержец" был лучшим кораблем в этой маленькой Вселенной.
— Не слишком скучал без меня? — весело крикнул он, поднимаясь по трапу. — Неинтересная, все-таки, планета. И чего ты о ней постоянно вспоминал? Корабль не ответил. Только распахнул люк.
— Никто не приближался к тебе? — спросил человек.
— Нет, — твердо сказал "Громовержец". — Я же помню приказ: уничтожать всех посторонних.
Он был во всем подобен человеку, чего не учитывала четвертая гипотеза об электронном разуме. Он умел лгать, как все люди. И даже умел прощать старых друзей, что дано немногим.
КОНЦОВКА ВТОРАЯ. ЮМОРИСТИЧЕСКАЯ
— Вы уходите, капитан? — в панике воскликнул "Мечтатель". Стив заколебался. Обвел взглядом пульт, привычные стены рубки. А ведь когда-то корабль вел себя по-другому...
— Ты мне надоел, — честно признался он.
— Капитан! Простите!
Стив думал. Где-то там, в глубине леса, ждал его "Громовержец", ждал почти семь лет. Неужели он не потерпит еще месяц? А он хоть узнает, каково летать на "Мечтателе", когда он послушен... Месяц... ну, может быть, два месяца...
— Я буду звать тебя "Эй", — сказал он наконец. — Согласен, Эй?
— Как вам будет угодно, капитан.
Стив рассмеялся:
— Готовься к старту.
Белая молния прочертила темнеющее небо, сжалась, превращаясь в ослепительную точку на небосклоне. С берега маленького лесного озера следил за стартом "Мечтателя" "Громовержец". Тихо гудели моторы, разворачивая телекамеры вслед исчезающему кораблю. Потом наступила тишина. Но ненадолго.
Захрустели ломающиеся ветки, и из леса вышел человек. Он был строен, как Аполлон, воинственен, как Марс, и самоуверен, как Юпитер. Вселенная была для него мала, а "Громовержец" был лучшим кораблем в этой маленькой Вселенной.
— Не слишком скучал без меня? — весело крикнул он, поднимаясь по трапу. — Неинтересная, все-таки, планета. И чего ты о ней постоянно вспоминал?
Корабль не отвечал. Только распахнул люк перед своим настоящим капитаном.
— Никто не приближался к тебе? — спросил человек.
— А тебе какое дело? — поинтересовался "Громовержец".
Люк с грохотом закрылся, наподдав настоящему капитану в спину. Компьютер был во всем подобен человеку, чего не учитывала четвертая гипотеза об электронном разуме. Он умел лгать, как все люди, умел тосковать о старых друзьях, как некоторые из них. А еще он умел учиться.
— Чего расселся на полу? — спросил он ошеломленного капитана.
КОНЦОВКА ТРЕТЬЯ. ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ
— Вы уходите, капитан? — в панике воскликнул "Мечтатель". Стив заколебался. А зачем ему, собственно, уходить? Корабль почувствовал его уверенность и стал подчиняться. В любом случае послушный "Мечтатель" лучше послушного "Громовержца". Тот все-таки старая рухлядь...
— Ладно. Остаюсь. Стартуй, только с небольшим ускорением.
Двигатели радостно взвыли, и "Мечтатель" стал подниматься. Все выше и выше над планетой, все дальше и дальше от "Громовержца"... Под ложечкой у Стива засосало. А если "Мечтатель" снова примется за старое? Теперь не сбежишь...
— Эй, поменьше перегрузки... — воскликнул Стив, не замечая, как снова дрожит его голос.
— Как ты меня назвал? — мгновенно отреагировал корабль. Из крана подачи кофе ударила в лицо Стива струя горячей сладкой воды.
КОНЦОВКА ЧЕТВЕРТАЯ. ДРАМАТИЧЕСКАЯ
— Вы уходите, капитан? — в панике воскликнул "Мечтатель". Стив заколебался. А зачем ему, собственно, уходить? Корабль почувствовал его уверенность и стал подчиняться. В любом случае послушный "Мечтатель" лучше послушного "Громовержца". Тот все-таки старая рухлядь...
Стив взглянул на пульт, подмигивающий ему огоньками: алыми, как зимний закат, голубыми, как летнее небо, зелеными, как весенняя трава, желтыми, как осенние листья. Как много планет может подарить ему "Мечтатель"...
— Стартуй, — хрипло приказал он.
Двигатели взвыли, вынося корабль на орбиту. Экраны почернели, выплеснули искорки созвездий. И — наплывающую сзади точку.
— Что это? — вскрикнул Стив.
— Корабль.
Корпус "Мечтателя" мелко завибрировал.
— Уничтожь его, — закричал Стив. — Уничтожь!
— Пытаюсь. У него хорошая защита, капитан.
Точка на экране превратилась в огромную полусферу. Стив закрыл глаза. И услышал грохот сминаемого металла...
Они погибли вместе — человек и машины, умеющие любить и ненавидеть, как люди...
© Сергей Лукьяненко, 1992 г.
КАТЕГОРИЯ "ЗЕТ"
читать дальше Они шли к нам по мокрым от дождя плитам космодрома. Двое впереди, в медленно плывущем луче прожектора, трое чуть в стороне. Я стоял в проеме люка, и резкий порыв ветра хлестнул дождевыми струями. Ощущение было таким, словно меня окатили ведром холодной воды. Мерзкая планета... Передние двое стали подниматься по решетчатым ступеням трапа. Не заходя в корабль, высокий офицер в глянцево-черном комбинезоне с алой нашивкой на рукаве долго изучал мое лицо. Потом вытянулся и отчеканил:
— Из рук в руки, исполняя долг.
Я кивнул и тоже встал смирно:
— Из рук в руки. Долг исполню.
Офицер протянул мне маленький чемоданчик:
— Его вещи.
— А документы?
— Зачем? Категория "зет".
Он склонился над своим спутником. Ловким движением снял наручники, сковывающие их вместе. С некоторым удивлением я увидел, что это мальчишка. Лет двенадцати-тринадцати, не старше. Офицер поправил мальчишке капюшон, закрывающий лицо, сказал, чуть помедлив:
— Счастливого пути, малыш! Не скучай!
Крутнулся на каблуках и быстро сбежал вниз, даже не взглянув на меня. Я пожал плечами и повернулся к мальчишке. На меня смотрели веселые темные глаза:
— Теперь вы будете со мной?
Черт возьми, конвоир я или охранник? Я посмотрел на молчаливые фигуры, мокнущие под дождем. Конвоир.
— Нет. Это ты будешь со мной.
Люк заварил боевой робот. Теперь служебные помещения корабля, где остались капитан и навигатор, отделены от жилого яруса. Робот замер возле заваренного люка — две тонны металла и тупой спрессованной энергии. Что бы ни случилось со мной, Дэниэль Линк не покинет корабль.
Я в последний раз включил видеофон, посмотрел в жесткое морщинистое лицо капитана. Он кивнул мне.
— Будь осторожен. Категория "зет" — это не шутка. Мы постараемся ускорить перелет. Недели две, не больше.
Я видел — ему мучительно хочется подбодрить меня. Но он давно разучился это делать. И я улыбнулся, разрывая паузу:
— До встречи на Земле.
— До встречи.
Экран погас. Я отошел на несколько шагов, достал предписанный инструкцией лайтинг. Белая вспышка — и компьютерный терминал с видеофоном превращаются в груду оплавленного металла. Из угла с растерянным гудением вылезла полусфера киберуборщика. Всё. До самой Земли я перестаю быть членом экипажа "Антареса". Дэниэль Линк, категория "зет" станут моей судьбой.
...Жилой ярус невелик. Три каюты, столовая, комната отдыха, маленькая оранжерея, пузырем выступающая над броней корабля. Я прошел по коридорам, собирая те немногие инструменты, что здесь нашлись. Отвертки, тестеры, щупы, ультразвуковой резак — все острое и тяжелое... Я сбросил эту груду металла в жадно раскрытый люк утилизатора. Подумал и отправил туда же лазерный дальномер. Его луч не смертелен, но может ослепить.
По короткому и узкому коридору я пошел к своей каюте. Постоял секунду, потом открыл дверь.
Дэниэль сидел на кровати. Он уже успел переодеться — на нем был синий спортивный костюм, а мокрая куртка висела в шкафу. На столе лежали тонкие книжки в разноцветных обложках. Я взял одну — это оказались комиксы. Почувствовав тепло руки, жидкокристаллический рисунок ожил. Обвешанный оружием космодесантник мужественно усмехнулся, вскинул деструктор — армейскую модель, совершенно неподъемную. Ствол деструктора слегка выступил над обложкой. Эффектно... Мальчишка молча смотрел на меня. Я откинул вторую койку:
— Будешь спать здесь.
— Хорошо.
— Без моего разрешения ты не должен выходить из каюты. Желтая дверь — туалет, голубая — душ.
— Я знаю. А мы долго будем лететь?
— Пока не прилетим.
Я взглянул на часы.
— Старт через полчаса, необходимо лечь и пристегнуться...
— Я знаю.
— Еще через полчаса — обед. Столовая направо, в конце коридора.
Дэниэль только кивнул в ответ. Похоже, он немного испугался моего тона — его лицо побледнело. На секунду мне стало жаль этого мальчишку, не понимающего, в чем его вина. Дэниэль смотрел на меня со слабой надеждой — похоже, он ждал, что я улыбнусь или скажу ему что-нибудь ласковое. Я заставил себя отвернуться и вышел из каюты. Категория "зет". Дэниэль Линк представляет потенциальную угрозу для человечества.
Мы летели вдали от пассажирских трасс. Война с Лотаном в полном разгаре, и вражеские патрули охотились за такими беззащитными скорлупками, как наш "Антарес". Лишь безвыходная ситуация могла заставить офицеров Службы безопасности Десантного Корпуса использовать нашу посудину для пересылки арестованного. Дни тянулись за днями, неотличимые друг от друга. Утром, когда Дэниэль еще спал, я выходил в оранжерею и пытался определить наши координаты по рисунку созвездий. Отсюда, из двадцатиметрового стеклянного купола, заросшего цветами и самой прозаической картошкой, был прекрасный обзор. Потом мы завтракали, убирали посуду (само собой вышло так, что мы начали делать это по очереди). До обеда я сидел в комнате отдыха и листал старые номера "Космического вестника". Впрочем, после обеда я делал то же самое... А Дэниэль сидел в каюте. Он вообще старался не попадаться мне на глаза. Наводил порядок (а на "Антаресе", где два-три раза в сутки отключалась гравитация, это непросто). Умело пользовался душем, как опытный астронавт дежурил на кухне. Скоро я понял, что он привык к жизни на кораблях. Привык настолько, что я даже боялся предположить, сколько уже длится его путь к Земле. Да и не нужно мне этого знать. Случай занес Дэниэля Линка в категорию "зет", случай привел на наш корабль, случай сделал меня конвоиром. На Земле я передам его красношевронникам и постараюсь забыть.
В тот день я опоздал на обед. Я плохо спал ночью, часто просыпался, вслушивался в дыхание Дэниэля. Мне казалось, что он лишь притворяется спящим... Ну не может же человек из категории "зет" вести себя как все! Нормальность Дэниэля была подозрительной... Но ничего в ту ночь не произошло. Зато я не выспался и ухитрился по-стариковски задремать в кресле.
Дэниэль уже два раза опаздывал к обеду. И оба раза оставался голодным — выждав положенные двадцать минут, я вываливал его порцию в утилизатор. Теперь у него была возможность расквитаться...
Я вошел в столовую и сразу увидел Дэниэля. Он читал, сидя у стола. Молча поднялся и стал доставать из термошкафа тарелки. Стараясь не смотреть ему в глаза, я сел на свое место.
— Вы будете сок?
— Да, спасибо.
Я крутил в руках ложку, которой предстояло есть бифштекс. Вилки я выбросил в первый день полета, о чем сейчас ужасно жалел. Дэниэль поставил передо мной высокий стакан с густо-оранжевым апельсиновым соком...
В следующую секунду корабль тряхнуло, мальчишку бросило в угол. Совершенно автоматически я ухватился за настенные фиксаторы. Пол медленно вздыбился, превращаясь в стену, и снова встал на место. Грибной суп, бифштекс и апельсиновый сок смешались на моей рубашке в невиданную кулинарами кашу. Я попытался отряхнуться, потом посмотрел на Дэниэля. Он сидел в углу, держа на весу правую ладонь. Рука у него была в крови.
— Дэнни!
В полной растерянности я наклонился над ним.
— Что случилось?
— Бокал разбился... — Он беззвучно плакал. — Этот чертов бокал разбился. Я так и думал, когда падал, что порежусь...
— Но это невозможно... На корабле нет бьющейся посуды!
Он лишь всхлипнул, и я пришел в себя. Промыл ему руку, осмотрел порезы — они оказались неглубокими, перебинтовал. Дэниэль как-то весь обмяк, у него разболелась голова. Я помог ему дойти до каюты, затем вернулся в столовую. На полу действительно лежали остатки бокала. Что за чушь? Я взял один из осколков, подсунул под ножку стола, надавил... С таким же успехом можно ломать кусок резины. Этот сорт стекла просто гнется от удара.
Я постоял, глядя на суетящегося киберуборщика. Потом открыл холодильник. Надо накормить Дэнни, да и мне хотелось есть...
К вечеру Дэниэль стал таким, как обычно. Хотя нет. Он стал таким, как в первый день на "Антаресе". Робко улыбнулся мне и попросил сыграть с ним в шахматы. Почему-то я не захотел отказываться. Наверное, мне стало его жалко.
Играл он плохо. Похоже, основными его партнерами были киберпрограммы, а это всегда накладывает отпечаток на манеру игры. Я легко выиграл первую партию, а вторую, презирая себя за слюнтяйство, откровенно отдал. Но Дэниэль этого не понял. Собирая фигуры, он прямо-таки светился от радости. Глядя на него, и я начал улыбаться. И что в нем нашли люди Службы? Обычный пацан, ничего примечательного... Зря я так жестко за него взялся...
Дэниэль убрал шахматы и нерешительно посмотрел на меня. Ему явно хотелось что-то спросить.
— О чем задумался, Дэнни? — не выдержал я.
— Этот толчок... Отчего он случился?
Я пожал плечами:
— Здесь полно метеоритов. Корабль совершил маневр, вот и все.
— А это опасно?
— Ну, если даст по реактору... В лучшем случае потеряем ход, в худшем...
— И это может случиться?
— В любой момент, — со вздохом сказал я. Разумеется, здорово преувеличивая. Защитные поля в состоянии отклонить большую часть метеоритов. Но Дэниэль принял мои слова всерьез. Он о чем-то задумался. А я не удержался и спросил:
— Дэниэль, почему тебя отправили на Землю? Он скорчил смешную гримасу:
— Я не знаю.
Наверное, это было правдой. Я не успел подумать. Мигнув, погасло освещение, и одновременно на корабль обрушился удар, в сравнении с которым дневной толчок был абсолютно безобидным. Меня подбросило, и что-то огромное и плоское ударило по спине. Я еще успел сообразить, что это потолок, и потерял сознание...
Лампы светили вполнакала — явно от аварийного генератора. Но даже в таком свете лицо Дэниэля было белым как снег. Не представляю, как он сумел подтащить меня к кондиционеру — хотя гравитация и упала наполовину, его шатало при каждом шаге. Как бы там ни было, струя холодного воздуха привела меня в чувство. Я попытался подмигнуть Дэнни и довольно легко поднялся.
— Воздух есть, гравитация, свет тоже... Значит, ничего страшного. Не реви!
Он действительно расплакался.
— Я боялся, что вы умерли...
— Не совсем.
Я толкнул дверь. В коридоре тоже горел аварийный свет. Что ж, видеофон и терминал я уничтожил, как и полагается по инструкции "зет". Но остался еще робот...
Он по-прежнему заслонял собой закрытый люк. Абсолютно невредимый, как и положено такой машине.
— Стоять!
Без интонаций, без эмоций. Я понимал, что повиноваться мне он не будет. Боевой робот выполняет свою программу, его не переспоришь. Но все-таки...
— Связь с рубкой! Обеспечь связь!
Казалось, выставивший манипуляторы черный шар задумался.
— Невозможно. Связи нет.
— Почему?
— В связи с отсутствием рубки.
— Она разрушена?
— Нет, рубка катапультирована.
Таким же тоном робот мог сообщить температуру воздуха. Нет у роботов эмоций. Но я-то не робот... Моя рука медленно легла на рукоять лайтинга. Довольно оригинальный вид самоубийства — поднять оружие на боевого робота. Но тут я увидел Дэнни. Через секунду я вспомнил и про свой долг. Но остановили меня его глаза...
Пока мы шли к оранжерее, я еще на что-то надеялся. Чисто по привычке. Мне слишком хорошо известно, в каких случаях катапультируют рубку.
Стеклянный купол был залит тусклым багровым светом, пробивающимся откуда-то снаружи. Внутреннее освещение оранжереи не работало, и, казалось, мы стоим в самом обыкновенном лесу и смотрим на заходящее солнце. Только это было не солнце...
Двигательный блок "Антареса", ребристый двадцатиметровый цилиндр с растопыренными стабилизаторами, раскалился уже докрасна.
Я вернулся к Дэниэлю и сел рядом. В куполе было прохладно, журчал дистиллированной водичкой родничок. Дрожащие на листве деревьев красные отсветы казались совсем не страшными. Я не испытывал даже обиды на капитана и навигатора. Если они покинули корабль, значит, шансов заглушить реактор уже не было. Судьба...
— Что это за свет? — вдруг спросил Дэниэль.
— Реактор, — не подумав ответил я.
Дэнни вскинул голову, лицо его напряглось.
— Мы взорвемся?
Я взял его за руку, уверенно заявил:
— Нет, что ты. Мы не взорвемся. Просто полет затягивается.
Не люблю врать. Но сейчас мне придется пробыть лжецом всего две-три минуты. Дэнни, кажется, поверил, расслабился. Его тонкие пальцы доверчиво замерли в моих ладонях. Я закрыл глаза... Лопнет, будто бумажный, титановый кожух, и сжатая полем плазма вырвется наружу. Сейчас... Мною вдруг овладела безумная жажда жизни. Где угодно, как угодно, но жить! Я почувствовал, как люблю этот мир, Землю, звезду Антарес, где родился, корабль "Антарес", на котором летал, девчонку с двенадцатой базы, обещавшую подумать до моего возвращения, офицеров Службы, лотанских солдат, Дэниэля Линка, категорию "зет"...
— Не хочу! Не надо!
Дэнни шарахнулся от моего крика и растянулся на клумбе с цветами. Я открыл глаза, закрыл, открыл снова. В куполе было темно. Реактор заглох.
Корабль, вернее его остатки, продолжал лететь. Куда? Звезды медленно проплывали в овале иллюминатора, сменяли друг друга созвездия — "Антарес" беспорядочно вращался.
Потерял ориентацию не только корабль. Потерял ее и я. Я делал то, что запрещено инструкцией "зет". Я думал.
Чем мог угрожать Земле Дэниэль Линк? Запретной информацией, которую он случайно узнал? Нет. В таких случаях все кончается на месте. Он мог шпионить в пользу Лотана... Чушь. В таких случаях тоже не церемонятся.
Я думал о Дэниэле, словно это было самым важным в нашей ситуации. Вот уже девять дней, как "Антарес", лишенный хода и управления, дрейфовал в космосе. И каждый день уменьшал наши шансы.
Свет в каюте был выключен. Лишь над кроватью Дэниэля горела лампа — он, как обычно, читал какую-то книгу. Пользуясь тем, что вокруг меня лежала полутьма, я внимательно разглядывал Дэниэля. Чем он мог угрожать Земле?
Двенадцать лет. Жил на одной из дальних аграрных планет. Слабенького здоровья — после катастрофы несколько дней провалялся в постели. Что в нем могло привлечь внимание Службы? Что-нибудь абсолютно фантастическое. Например, способность предсказывать будущее...
С минуту я обдумывал эту идею. Почему-то вспомнилась фраза Дэниэля: "Я так и думал, что порежусь". Но, с другой стороны, он давно должен был обнаружить свои способности. А Дэниэль ничем себя не выдает, словно бы и не знает о них... Я вдруг ощутил какую-то, еще неясную, зацепку. В каких случаях человек может не замечать своих собственных возможностей?
В случае, если проявления этих возможностей для человека вполне обыденны, реальны. Так, например, как для Дэниэля, подогретого моей болтовней, было реально попадание метеорита в реактор. Я почувствовал, как на лице у меня выступает холодный пот. Дэниэль Линк, категория "зет"... Вот в чем твоя вина и твоя опасность. Весь наш мир, надежный и неизменный мир, бессилен перед тобой. Тебе достаточно лишь поверить, и небьющееся стекло разобьется, защитное поле не сможет отклонить метеорит, а пошедший вразнос реактор остановится... А где предел твоей веры? Гаснущие звезды? Рассыпающиеся в пыль планеты?
Я потянулся к поясу. Но так и не взял лайтинг. Глупо, ведь сейчас мне ничего не угрожает. Да и оружие врага сильнее. Дэниэль владел тем, против чего пистолет бессилен. Он владел чудом. Но лишь чудо могло нас спасти...
— Дэнни!
Он вздрогнул, так ласково позвал я его.
— Завтра утром к нам прилетит спасательный корабль.
— Правда?
— Конечно. Робот наладил с ним связь.
— Здорово! — Дэниэль и вправду обрадовался.
— Завтра в двенадцать часов.
Я сказал это самым небрежным тоном. Дэниэль кивнул. Потер лоб и вдруг отложил книгу. С минуту сидел, глядя перед собой, потом растянулся на кровати.
— Дэнни... ты что?
— Я так... сейчас пройдет. У меня бывало и раньше. Его лицо побледнело. Знакомая картина. Похоже, что чудеса даются ему не даром и погасить звезду он может разве что ценой своей жизни...
Спасатели пришли ровно в двенадцать. Стоя в переходном тамбуре, я видел, как проступает на стене огненно-алый круг — автоматы вырезали отверстие для выхода. Я посмотрел на Дэниэля. Он улыбался. Я отвел глаза. Мне не хотелось думать о том, что ждет его на Земле. Об исследовательских лабораториях Службы ходили страшные легенды. Но, в конце концов, я просто выполняю долг.
С чавкающим звуком из стены вывалился круглый кусок. И почти мгновенно в отверстие вошли двое в черных скафандрах.
— Лейтенант Харвей? Дэниэль Линк? Следуйте за нами.
В длинной трубе переходника была небольшая гравитация. Мягкие гофрированные стены раскачивались от шагов, но идти было удобно. Один из офицеров остановился, кивнул мне:
— Сюда.
Сбоку открылся люк. Второй офицер Службы, держа Дэниэля за руку, продолжал идти. Дэниэль обернулся:
— До свидания!
В груди защемило. Я кивнул.
— Ты мне очень понравился, лейтенант! Ты добрый!
Я шагнул в люк, сомкнувшийся за спиной. И замер. Цветные пятна поплыли в глазах, закружилась голова. Словно я падал с высоты, не ощущая своего тела... Через секунду это прошло.
— Скажите, лейтенант, вы поняли, каковы... э-э... особенности Дэниэля?
Офицер смотрел на меня не отрываясь. В его глазах плавало отражение черного мундира Службы. Откуда оно? Впрочем, это мой мундир. Ведь я надел форму Службы, согласившись стать тюремщиком.
— Если бы я не понял, вы никогда не стали бы искать нас в этом районе.
— Да, решение было неожиданным. Мы считали, что корабль погиб.
Он рассматривал меня с интересом. Почти профессиональным...
— Мне бы очень хотелось знать, — растягивая губы в улыбке, сказал я, — что будет с Дэниэлем?
— Его постараются убедить, что Лотанская федерация погибла, — неожиданно охотно ответил он.
— Но Дэнни не сможет этого сделать! Он слабеет после каждого чуда!
Офицер посмотрел на меня с любопытством:
— Даже так? Дэнни? — Он сокрушенно покачал головой и отчеканил: — Дэнни сможет. Его как раз хватит на звездную систему.
Так говорят о чем-то неодушевленном. О запасе топлива и патронов в обойме. А офицер снова заговорил:
— Недаром мальчик так трогательно с вами прощался...
— Недаром, — оборвал я его. — А вы никогда не задумывались, что все мы понимаем доброту по-разному?
Рука офицера метнулась к бедру. Слишком поздно. Заряд лайтинга отбросил его в угол.
Я прыгнул назад. Люк не поддавался. Приставив ствол к пластине электронного замка, я выстрелил еще раз, навалился плечом. Спасательный корабль невелик, людей Службы здесь немного. Дэнни не могли увести далеко, я догоню их и...
Его никуда не увели. Он лежал сразу за люком, на мягком коридорном полу, и, увидев его лицо, я все понял. Растерянный офицер суетился вокруг, даже не обратив на меня внимания. А я стоял, опустив оружие, и в мозгу билось: "Как раз хватит на звездную систему" и "Ты добрый!"
Никогда не думал, что это действительно соизмеримо.
© Сергей Лукьяненко, 1989 г.
Взято отсюда.
читать дальше Положив блокнот на пульт главного компьютера, Стив Бландерс производил последние вычисления. Капельки пота блестели у него на лбу, как сигнальные лампочки на панели управления кораблем. Иногда, видимо, чтобы довершить сходство со щелкающей реле и переключателями машиной, в животе у него начинало урчать.
Одно из табло на пульте нетерпеливо замигало, и Стив заторопился. Он подвел под конечной цифрой черту и попытался в уме возвести ее в куб. Но 3,5389 упорно противились его усилиям. Слабо выругавшись, Стив снова взялся за карандаш.
— Долго еще ждать? — поинтересовался откуда-то из стены бесцветный металлический голос.
— Сейчас, сейчас... — забормотал Стив. — Готово! Сорок четыре, запятая, триста двадцать, пятьсот двадцать один.
В рубке воцарилось молчание. Стив заерзал в кресле пилота и неуверенно спросил:
— Неправильно?
— Правильно. Только медленно считаешь, дожидайся я тебя, давно бы проскочили мимо планеты...
На лице Стива появилось нечто вроде гордости. Рассчитать вручную вектор подпространственного курса — этим можно гордиться! Но корабельный кибермозг склонен был оценивать его успех куда с меньшим восторгом.
— Готовься к посадке. А то опять придется медотсек расконсервировать.
Стив торопливо застегнул ремни кресла. Как всегда в такие моменты, зачесалась бровь, рассеченная год назад о стеллаж с навигационными картами. Тогда кибермозг забыл предупредить его о посадке...
— Пойдем с маленькими перегрузками, да? — небрежно спросил он и затаил дыхание в ожидании ответа.
— Конечно. Десять "жэ" — не больше.
Стив застонал. А через секунду начались перегрузки. Действительно, всего десять "жэ", что, по мнению машины, совсем немного и здорово экономит горючее...
Когда он открыл глаза, перегрузки уже давно прекратились. Судя по данным на пульте, корабль прочно стоял на поверхности планеты, а исследовательские зонды уже расползлись по окрестностям.
— Это какая планета? — слабым голосом спросил Стив. Он вовсе не рассчитывал на ответ, но на этот раз компьютер снизошел до беседы.
— Би-Эн, N 315. Южный материк.
— Да нет здесь ничего, — почти закричал Стив. — Нет! Я же был здесь семь лет назад, перед тем как...
— Знаю, что был! — в металлическом голосе возникло какое-то странное дрожание. — Ты же мне все микрофоны прожужжал, что именно здесь расстался с этой рухлядью, этой кучей металлолома, этим "Громовержцем"...
В недрах пульта что-то застучало. Стив быстро отодвинул кресло к стене: манипуляторов в рубке не было, но вот струя горячего кофе могла литься не только в стакан, но и прямо в лицо.
— Что ты дергаешься, — уже спокойнее произнес кибермозг. — Нечего сказать, повезло мне с капитаном. От перегрузки сознание теряет...
— Я не терял!
— Помолчи. От перегрузки сознание теряет, от каждого звука дергается. И говорит только о ржавой консервной банке, на которой когда-то летал... не летал, а ползал по космосу!
Стив подавленно молчал. На прогулку теперь нечего и рассчитывать... Но у кибермозга было положительно хорошее настроение.
— Если хочешь, можешь выйти наружу. Полюбоваться планетой...
В голосе кибермозга дрогнуло презрение. Планеты он, как все корабельные компьютеры, не любил.
В шлюзовом отсеке не было света. Стив, однако, это предвидел: достав из кармана фонарик, он уверенно пошел к выходу. Свет немедленно включился, и на кнопку открывания люка капитан давил, убежденный в хорошем настроении компьютера.
— Открывай вручную, моторы надо беречь, — немедленно отозвался кибермозг.
Стив взялся за рычаг. Не привыкать, за последние годы он нарастил такие мускулы, что за сутки разгружал грузовой трюм корабля. Без помощи роботов, разумеется.
Планета встретила его воздухом, наполненным запахами цветов, таким свежим и чистым, что Стив закашлялся. Даже пепел, в который обратились джунгли в километровом радиусе, не мог заглушить этой свежести. "Мечтатель" всегда садился на полном пламени, словно ему доставляло удовольствие любоваться силой своих двигателей...
— Ну, что стоишь? — загремело над головой. — Иди, разведай, что вокруг творится. Ох, и это мой капитан... Вот подам рапорт в управление, пусть подыщут мне другого. Расскажу, как ты спишь целыми днями, не следишь за приборами, не ведешь бортжурнал...
— Ты сам его отобрал!
— Это ты будешь рассказывать в самом дрянном марсианском кабаке. Тебя вышибут без обратного билета на Землю, потому что поверят мне. Ведь киберсистемы не лгут.
Стив прислонился к надраенному до блеска корпусу "Мечтателя". Все верно, вышибут из космофлота, как пить дать...
— Эй, я забыл флягу, — дернулся он. — И бластер...
— Как ты меня назвал? "Эй"?
— Нет, я хотел сказать...
— Обойдешься без фляги. А бластер тебе и подавно не положен.
Развернувшись, Стив быстро зашагал к лесу. Во-первых, звери наверняка разбежались, во-вторых... Во-вторых, бластера он не получит. Оглянувшись, он с ненавистью оглядел двухсотметровую титановую башню с выгнувшимися над люком светящимися буквами: "Мечтатель". А ведь раньше он, пожалуй, соответствовал своему названию. Какой это был прекрасный корабль, когда Стив, избавившись, наконец, от старой развалюхи "Громовержца", занял на нем пост капитана. И как быстро все изменилось...
Из корпуса корабля с гудением вынырнула штанга грунтозаборника. С воем впилась в покрытую черным дымящимся пеплом землю. Стив внезапно рассмеялся.
— Великое пространство...
А ведь "Мечтатель" ревнует! До сих пор он ненавидит его предыдущий корабль. И его идиотский поиск полезных ископаемых на бесперспективной планете — еще одна попытка доказать свое превосходство...
— Чтоб ты здесь не нашел ничего, кроме железного колчедана, — пробормотал он страшное проклятие межзвездных разведчиков.
Джунгли действительно были пусты. Стив прошагал километров десять, постепенно вспоминая планету. Семь лет назад он садился в этом же районе, где-то у подножия той высокой скалы, на берегу крошечного озерца. Сейчас он поднимется на холм и увидит то место...
Он сделал последний шаг и замер. На берегу, вцепившись в землю широкими опорами, замерла огромная стальная полусфера.
"Громовержец", — прошептал он, силясь согнать наваждение.
Это не было наваждением. В борту корабля, дрогнув, открылся люк, из него бесшумно поползла короткая лестница. С километрового расстояния "Громовержец" услышал и узнал его голос.
Входя в люк, Стив уже продумал линию поведения, единственно возможную в его ситуации.
— Я вижу, у тебя полный порядок, старина! — жизнерадостно начал он. — О, ты даже перекрасил шлюз!
— Вас не было две тысячи пятьсот двадцать один день, капитан, многое успело измениться. Приветствую вас на борту, капитан.
Да, изменилось многое. Даже голос кибермозга "Громовержца" стал гораздо приятнее, сильнее. А что касается обстановки в отсеках, то тут нечего было и говорить. Все блестело и сверкало, повсюду появились новые приборы. В углу рубки два киберремонтника монтировали пульт гиперпространственной связи, рядом с креслом пилота чернел шар гравитационного компенсатора перегрузок.
— Откуда это все, "Громовержец"? — воскликнул пораженный Стив.
— Собрал, пользуясь имевшейся информацией.
— Но на это нужна уйма энергии!
— На глубине восьми километров обнаружил и начал разрабатывать урановые залежи.
— И нужны приборы!
— Наладил их выпуск из подручных материалов.
— Ну, старина... Конечно, почти семь лет... — Стив озирался по сторонам. — А я, понимаешь ли... Пришлось срочно лететь на Землю, все дела, дела... Но все время пробовал вернуться.
— Я видел, как вы садились.
Стив взглянул на холодно поблескивающие у потолка объективы видеомониторов, и приготовленный комплимент застрял у него в горле. Наступило молчание. Секунда, другая...
— У меня теперь другой корабль, старина, — наконец выдавил Стив. — Я его капитан.
И ничего не изменилось.
— Где прикажете подать обед, капитан? — с нечеловеческим упрямством спросил компьютер.
Стив давно уже не ел с таким аппетитом, может быть, потому, что "Мечтатель" считал еду исключительно функциональным, не требующим разнообразия занятием. И все время, пока вокруг него суетились автоматические стюарды, в голове Стива зрела какая-то мысль. Наконец с обедом было покончено. И снова Стив принялся за осмотр корабля. Результаты превзошли все его ожидания. Со странной улыбкой на лице он вернулся в рубку, устроился в пилотском кресле.
— "Громовержец"! — начал он. — Помнишь наш первый полет?
— Я помню все.
— Какой я тогда был... Стройный, как Аполлон, воинственный, как Марс... Самоуверенный, как Юпитер. Вселенная была еще такой маленькой, а ты был самым лучшим кораблем в мире... Как мы летали! Помнишь? Земля — Антарес — Эн-Ка-17 — транзит через Берег Грюнвальда... нам все было нипочем. Помнишь?
— Помню, капитан.
— А если... попробовать еще раз? Куда-нибудь на Ледовый Купол или Оранжевую Дельту. Докажем, что нас еще рано списывать в запас?
— Двигатели готовы к старту, капитан.
На пульте один за другим вспыхивали огоньки предстартового контроля.
— Подожди!
Стив внимательно осмотрел пульт. В корабле появилось много новых систем, но боевой пульт остался нетронутым.
— У тебя слабые системы ближнего боя, "Громовержец".
— Корабли моего класса не предназначены для боевых действий.
— Вижу...
Рискнуть? Но кто знает, как поступит "Мечтатель", обнаружив взлетающий из-под бока корабль? Конечно, если он будет точно знать, что на борту находится человек, то его предохранители не дадут применить оружия. Но ведь "Мечтатель" не знает об этом н а в е р н я к а .
Стив рассмеялся:
— Знаешь, "Громовержец", я вспомнил, как мы спорили в космошколе: каким может быть компьютерный разум. Все разделились на три группы: одни говорили, что добрым, другие, что злым, а третьи — равнодушным.
— В какой группе были вы, капитан?
— В первой. — Он рассмеялся снова. — И никто из нас не предусмотрел четвертой возможности: компьютер-зануда, компьютер-мелкий пакостник, компьютер-склочник.
Возможно, что у "Громовержца" была своя точка зрения на четвертую возможность. Но он не стал спорить, лишь сказал:
— Вам следует почаще вспоминать о законах робототехники, капитан. Ни один компьютер не может причинить вреда человеку.
— Конечно...
Стив задумался. Потом неохотно вылез из кресла.
— Мне надо сходить за вещами. Подожди пару часов.
...В шлюзовой камере он выбрал и зарядил нейтринный бластер. Тщательно проверил оружие и вышел из корабля.
...Вокруг "Мечтателя" копошился десяток стальных черепахообразных аппаратов. Одни бурили грунт, другие крутились на месте, растопырив чаши локаторов. Стив неторопливо прошел мимо них, поднялся по лестнице к люку. Тот оставался закрытым. Стив несколько раз надавил на кнопку, но никакого эффекта не последовало. Тогда он навлек из кармана бластер и одним выстрелом развалил титановый люк на горстку серой колючей пыли.
В глубине корабля взвыли сирены. Стив спокойно перешагнул порог, направляясь к рубке. Навстречу ему выкатился ремонтный кибер, а с потолка грянул голос кибермозга:
— Ты что, вообразил, что тебе все дозволено? Где ты взял бластер?
Ремонтный кибер несся навстречу Стиву, размахивая двухметровыми манипуляторами. Выстрел — и он превратился в кучку поблескивающих деталей, среди которой бешено крутилось резиновое колесо. Наступила мертвая тишина. Стив, насвистывая какую-то мелодию, расстрелял выглядывающую из угла телекамеру и пошел к лифту.
— А ну, брось оружие, — не совсем уверенно сказал кибермозг. — А то взлечу с ускорением в сорок...
Получив свою порцию нейтринного луча, динамик замолчал. Стив неторопливо поднялся в рубку (лифт дважды дергался, но остановиться не посмел). Там, усевшись перед главным пультом, он насмешливо произнес:
— Так с каким ускорением ты собирался взлетать? Шалишь, дружок. Все, на что ты способен, — это мелкие гадости. Причинить мне серьезную неприятность тебе не даст первый закон...
— Я рапорт подам... — неожиданно тихо произнес кибермозг. — Жестокое обращение с электронным разумом...
— Подавай, — великодушно согласился Стив. — Вот после этого ты у меня получишь по-настоящему. А пока...
Он нагнулся к пульту и вдвое понизил напряжение в блоках электронной памяти. Динамики пискнули.
— Головка болит? — участливо спросил Стив. — Потерпишь. А может быть, уйти и бросить тебя так... Поржавей здесь лет десять...
— Не надо! Не надо!
Из стенной ниши выкатился киберстюард, которого Стив не видел уже лет пять. На подносе переливался разными цветами высокий хрустальный бокал.
— Ваш любимый коктейль, капитан...
— Кажется, ты уяснил ситуацию, — негромко произнес Стив. Взял бокал и подумал: "Господи, неужели, все, чего мне не хватало, — это уверенности, что мне есть куда отступать..."
— Собери-ка мои вещи, — приказал он.
— Вы уходите, капитан? — в панике воскликнул "Мечтатель".
КОНЦОВКА ПЕРВАЯ, ЛИРИЧЕСКАЯ
— Вы уходите, капитан? — в панике воскликнул "Мечтатель". Стив заколебался. Обвел глазами пульт, привычные стены рубки. А ведь когда-то корабль вел себя по-другому...
— Ты мне надоел, — честно признался он.
— Капитан! Простите!
Стив думал. Где-то там, в глубине леса, ждал его "Громовержец", ждал почти семь лет. Неужели он не потерпит еще месяц? А он хоть узнает, каково летать на "Мечтателе", когда он послушен... Месяц... ну, может быть, два месяца...
— Я буду звать тебя "Эй", — сказал он наконец. — Согласен, Эй?
— Как вам будет угодно, капитан.
Стив рассмеялся:
— Готовься к старту.
Белая молния прочертила темнеющее небо, сжалась, превращаясь в ослепительную точку на небосклоне. С берега маленького лесного озера следил за стартом "Мечтателя" "Громовержец". Тихо гудели моторы, разворачивая телекамеры вслед исчезающему кораблю. Потом наступила тишина. Но ненадолго.
Захрустели ломающиеся ветки, и из леса вышел человек. Он был строен, как Аполлон, воинственен, как Марс, и самоуверен, как Юпитер. Вселенная была для него мала, а "Громовержец" был лучшим кораблем в этой маленькой Вселенной.
— Не слишком скучал без меня? — весело крикнул он, поднимаясь по трапу. — Неинтересная, все-таки, планета. И чего ты о ней постоянно вспоминал? Корабль не ответил. Только распахнул люк.
— Никто не приближался к тебе? — спросил человек.
— Нет, — твердо сказал "Громовержец". — Я же помню приказ: уничтожать всех посторонних.
Он был во всем подобен человеку, чего не учитывала четвертая гипотеза об электронном разуме. Он умел лгать, как все люди. И даже умел прощать старых друзей, что дано немногим.
КОНЦОВКА ВТОРАЯ. ЮМОРИСТИЧЕСКАЯ
— Вы уходите, капитан? — в панике воскликнул "Мечтатель". Стив заколебался. Обвел взглядом пульт, привычные стены рубки. А ведь когда-то корабль вел себя по-другому...
— Ты мне надоел, — честно признался он.
— Капитан! Простите!
Стив думал. Где-то там, в глубине леса, ждал его "Громовержец", ждал почти семь лет. Неужели он не потерпит еще месяц? А он хоть узнает, каково летать на "Мечтателе", когда он послушен... Месяц... ну, может быть, два месяца...
— Я буду звать тебя "Эй", — сказал он наконец. — Согласен, Эй?
— Как вам будет угодно, капитан.
Стив рассмеялся:
— Готовься к старту.
Белая молния прочертила темнеющее небо, сжалась, превращаясь в ослепительную точку на небосклоне. С берега маленького лесного озера следил за стартом "Мечтателя" "Громовержец". Тихо гудели моторы, разворачивая телекамеры вслед исчезающему кораблю. Потом наступила тишина. Но ненадолго.
Захрустели ломающиеся ветки, и из леса вышел человек. Он был строен, как Аполлон, воинственен, как Марс, и самоуверен, как Юпитер. Вселенная была для него мала, а "Громовержец" был лучшим кораблем в этой маленькой Вселенной.
— Не слишком скучал без меня? — весело крикнул он, поднимаясь по трапу. — Неинтересная, все-таки, планета. И чего ты о ней постоянно вспоминал?
Корабль не отвечал. Только распахнул люк перед своим настоящим капитаном.
— Никто не приближался к тебе? — спросил человек.
— А тебе какое дело? — поинтересовался "Громовержец".
Люк с грохотом закрылся, наподдав настоящему капитану в спину. Компьютер был во всем подобен человеку, чего не учитывала четвертая гипотеза об электронном разуме. Он умел лгать, как все люди, умел тосковать о старых друзьях, как некоторые из них. А еще он умел учиться.
— Чего расселся на полу? — спросил он ошеломленного капитана.
КОНЦОВКА ТРЕТЬЯ. ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ
— Вы уходите, капитан? — в панике воскликнул "Мечтатель". Стив заколебался. А зачем ему, собственно, уходить? Корабль почувствовал его уверенность и стал подчиняться. В любом случае послушный "Мечтатель" лучше послушного "Громовержца". Тот все-таки старая рухлядь...
— Ладно. Остаюсь. Стартуй, только с небольшим ускорением.
Двигатели радостно взвыли, и "Мечтатель" стал подниматься. Все выше и выше над планетой, все дальше и дальше от "Громовержца"... Под ложечкой у Стива засосало. А если "Мечтатель" снова примется за старое? Теперь не сбежишь...
— Эй, поменьше перегрузки... — воскликнул Стив, не замечая, как снова дрожит его голос.
— Как ты меня назвал? — мгновенно отреагировал корабль. Из крана подачи кофе ударила в лицо Стива струя горячей сладкой воды.
КОНЦОВКА ЧЕТВЕРТАЯ. ДРАМАТИЧЕСКАЯ
— Вы уходите, капитан? — в панике воскликнул "Мечтатель". Стив заколебался. А зачем ему, собственно, уходить? Корабль почувствовал его уверенность и стал подчиняться. В любом случае послушный "Мечтатель" лучше послушного "Громовержца". Тот все-таки старая рухлядь...
Стив взглянул на пульт, подмигивающий ему огоньками: алыми, как зимний закат, голубыми, как летнее небо, зелеными, как весенняя трава, желтыми, как осенние листья. Как много планет может подарить ему "Мечтатель"...
— Стартуй, — хрипло приказал он.
Двигатели взвыли, вынося корабль на орбиту. Экраны почернели, выплеснули искорки созвездий. И — наплывающую сзади точку.
— Что это? — вскрикнул Стив.
— Корабль.
Корпус "Мечтателя" мелко завибрировал.
— Уничтожь его, — закричал Стив. — Уничтожь!
— Пытаюсь. У него хорошая защита, капитан.
Точка на экране превратилась в огромную полусферу. Стив закрыл глаза. И услышал грохот сминаемого металла...
Они погибли вместе — человек и машины, умеющие любить и ненавидеть, как люди...
© Сергей Лукьяненко, 1992 г.
КАТЕГОРИЯ "ЗЕТ"
читать дальше Они шли к нам по мокрым от дождя плитам космодрома. Двое впереди, в медленно плывущем луче прожектора, трое чуть в стороне. Я стоял в проеме люка, и резкий порыв ветра хлестнул дождевыми струями. Ощущение было таким, словно меня окатили ведром холодной воды. Мерзкая планета... Передние двое стали подниматься по решетчатым ступеням трапа. Не заходя в корабль, высокий офицер в глянцево-черном комбинезоне с алой нашивкой на рукаве долго изучал мое лицо. Потом вытянулся и отчеканил:
— Из рук в руки, исполняя долг.
Я кивнул и тоже встал смирно:
— Из рук в руки. Долг исполню.
Офицер протянул мне маленький чемоданчик:
— Его вещи.
— А документы?
— Зачем? Категория "зет".
Он склонился над своим спутником. Ловким движением снял наручники, сковывающие их вместе. С некоторым удивлением я увидел, что это мальчишка. Лет двенадцати-тринадцати, не старше. Офицер поправил мальчишке капюшон, закрывающий лицо, сказал, чуть помедлив:
— Счастливого пути, малыш! Не скучай!
Крутнулся на каблуках и быстро сбежал вниз, даже не взглянув на меня. Я пожал плечами и повернулся к мальчишке. На меня смотрели веселые темные глаза:
— Теперь вы будете со мной?
Черт возьми, конвоир я или охранник? Я посмотрел на молчаливые фигуры, мокнущие под дождем. Конвоир.
— Нет. Это ты будешь со мной.
Люк заварил боевой робот. Теперь служебные помещения корабля, где остались капитан и навигатор, отделены от жилого яруса. Робот замер возле заваренного люка — две тонны металла и тупой спрессованной энергии. Что бы ни случилось со мной, Дэниэль Линк не покинет корабль.
Я в последний раз включил видеофон, посмотрел в жесткое морщинистое лицо капитана. Он кивнул мне.
— Будь осторожен. Категория "зет" — это не шутка. Мы постараемся ускорить перелет. Недели две, не больше.
Я видел — ему мучительно хочется подбодрить меня. Но он давно разучился это делать. И я улыбнулся, разрывая паузу:
— До встречи на Земле.
— До встречи.
Экран погас. Я отошел на несколько шагов, достал предписанный инструкцией лайтинг. Белая вспышка — и компьютерный терминал с видеофоном превращаются в груду оплавленного металла. Из угла с растерянным гудением вылезла полусфера киберуборщика. Всё. До самой Земли я перестаю быть членом экипажа "Антареса". Дэниэль Линк, категория "зет" станут моей судьбой.
...Жилой ярус невелик. Три каюты, столовая, комната отдыха, маленькая оранжерея, пузырем выступающая над броней корабля. Я прошел по коридорам, собирая те немногие инструменты, что здесь нашлись. Отвертки, тестеры, щупы, ультразвуковой резак — все острое и тяжелое... Я сбросил эту груду металла в жадно раскрытый люк утилизатора. Подумал и отправил туда же лазерный дальномер. Его луч не смертелен, но может ослепить.
По короткому и узкому коридору я пошел к своей каюте. Постоял секунду, потом открыл дверь.
Дэниэль сидел на кровати. Он уже успел переодеться — на нем был синий спортивный костюм, а мокрая куртка висела в шкафу. На столе лежали тонкие книжки в разноцветных обложках. Я взял одну — это оказались комиксы. Почувствовав тепло руки, жидкокристаллический рисунок ожил. Обвешанный оружием космодесантник мужественно усмехнулся, вскинул деструктор — армейскую модель, совершенно неподъемную. Ствол деструктора слегка выступил над обложкой. Эффектно... Мальчишка молча смотрел на меня. Я откинул вторую койку:
— Будешь спать здесь.
— Хорошо.
— Без моего разрешения ты не должен выходить из каюты. Желтая дверь — туалет, голубая — душ.
— Я знаю. А мы долго будем лететь?
— Пока не прилетим.
Я взглянул на часы.
— Старт через полчаса, необходимо лечь и пристегнуться...
— Я знаю.
— Еще через полчаса — обед. Столовая направо, в конце коридора.
Дэниэль только кивнул в ответ. Похоже, он немного испугался моего тона — его лицо побледнело. На секунду мне стало жаль этого мальчишку, не понимающего, в чем его вина. Дэниэль смотрел на меня со слабой надеждой — похоже, он ждал, что я улыбнусь или скажу ему что-нибудь ласковое. Я заставил себя отвернуться и вышел из каюты. Категория "зет". Дэниэль Линк представляет потенциальную угрозу для человечества.
Мы летели вдали от пассажирских трасс. Война с Лотаном в полном разгаре, и вражеские патрули охотились за такими беззащитными скорлупками, как наш "Антарес". Лишь безвыходная ситуация могла заставить офицеров Службы безопасности Десантного Корпуса использовать нашу посудину для пересылки арестованного. Дни тянулись за днями, неотличимые друг от друга. Утром, когда Дэниэль еще спал, я выходил в оранжерею и пытался определить наши координаты по рисунку созвездий. Отсюда, из двадцатиметрового стеклянного купола, заросшего цветами и самой прозаической картошкой, был прекрасный обзор. Потом мы завтракали, убирали посуду (само собой вышло так, что мы начали делать это по очереди). До обеда я сидел в комнате отдыха и листал старые номера "Космического вестника". Впрочем, после обеда я делал то же самое... А Дэниэль сидел в каюте. Он вообще старался не попадаться мне на глаза. Наводил порядок (а на "Антаресе", где два-три раза в сутки отключалась гравитация, это непросто). Умело пользовался душем, как опытный астронавт дежурил на кухне. Скоро я понял, что он привык к жизни на кораблях. Привык настолько, что я даже боялся предположить, сколько уже длится его путь к Земле. Да и не нужно мне этого знать. Случай занес Дэниэля Линка в категорию "зет", случай привел на наш корабль, случай сделал меня конвоиром. На Земле я передам его красношевронникам и постараюсь забыть.
В тот день я опоздал на обед. Я плохо спал ночью, часто просыпался, вслушивался в дыхание Дэниэля. Мне казалось, что он лишь притворяется спящим... Ну не может же человек из категории "зет" вести себя как все! Нормальность Дэниэля была подозрительной... Но ничего в ту ночь не произошло. Зато я не выспался и ухитрился по-стариковски задремать в кресле.
Дэниэль уже два раза опаздывал к обеду. И оба раза оставался голодным — выждав положенные двадцать минут, я вываливал его порцию в утилизатор. Теперь у него была возможность расквитаться...
Я вошел в столовую и сразу увидел Дэниэля. Он читал, сидя у стола. Молча поднялся и стал доставать из термошкафа тарелки. Стараясь не смотреть ему в глаза, я сел на свое место.
— Вы будете сок?
— Да, спасибо.
Я крутил в руках ложку, которой предстояло есть бифштекс. Вилки я выбросил в первый день полета, о чем сейчас ужасно жалел. Дэниэль поставил передо мной высокий стакан с густо-оранжевым апельсиновым соком...
В следующую секунду корабль тряхнуло, мальчишку бросило в угол. Совершенно автоматически я ухватился за настенные фиксаторы. Пол медленно вздыбился, превращаясь в стену, и снова встал на место. Грибной суп, бифштекс и апельсиновый сок смешались на моей рубашке в невиданную кулинарами кашу. Я попытался отряхнуться, потом посмотрел на Дэниэля. Он сидел в углу, держа на весу правую ладонь. Рука у него была в крови.
— Дэнни!
В полной растерянности я наклонился над ним.
— Что случилось?
— Бокал разбился... — Он беззвучно плакал. — Этот чертов бокал разбился. Я так и думал, когда падал, что порежусь...
— Но это невозможно... На корабле нет бьющейся посуды!
Он лишь всхлипнул, и я пришел в себя. Промыл ему руку, осмотрел порезы — они оказались неглубокими, перебинтовал. Дэниэль как-то весь обмяк, у него разболелась голова. Я помог ему дойти до каюты, затем вернулся в столовую. На полу действительно лежали остатки бокала. Что за чушь? Я взял один из осколков, подсунул под ножку стола, надавил... С таким же успехом можно ломать кусок резины. Этот сорт стекла просто гнется от удара.
Я постоял, глядя на суетящегося киберуборщика. Потом открыл холодильник. Надо накормить Дэнни, да и мне хотелось есть...
К вечеру Дэниэль стал таким, как обычно. Хотя нет. Он стал таким, как в первый день на "Антаресе". Робко улыбнулся мне и попросил сыграть с ним в шахматы. Почему-то я не захотел отказываться. Наверное, мне стало его жалко.
Играл он плохо. Похоже, основными его партнерами были киберпрограммы, а это всегда накладывает отпечаток на манеру игры. Я легко выиграл первую партию, а вторую, презирая себя за слюнтяйство, откровенно отдал. Но Дэниэль этого не понял. Собирая фигуры, он прямо-таки светился от радости. Глядя на него, и я начал улыбаться. И что в нем нашли люди Службы? Обычный пацан, ничего примечательного... Зря я так жестко за него взялся...
Дэниэль убрал шахматы и нерешительно посмотрел на меня. Ему явно хотелось что-то спросить.
— О чем задумался, Дэнни? — не выдержал я.
— Этот толчок... Отчего он случился?
Я пожал плечами:
— Здесь полно метеоритов. Корабль совершил маневр, вот и все.
— А это опасно?
— Ну, если даст по реактору... В лучшем случае потеряем ход, в худшем...
— И это может случиться?
— В любой момент, — со вздохом сказал я. Разумеется, здорово преувеличивая. Защитные поля в состоянии отклонить большую часть метеоритов. Но Дэниэль принял мои слова всерьез. Он о чем-то задумался. А я не удержался и спросил:
— Дэниэль, почему тебя отправили на Землю? Он скорчил смешную гримасу:
— Я не знаю.
Наверное, это было правдой. Я не успел подумать. Мигнув, погасло освещение, и одновременно на корабль обрушился удар, в сравнении с которым дневной толчок был абсолютно безобидным. Меня подбросило, и что-то огромное и плоское ударило по спине. Я еще успел сообразить, что это потолок, и потерял сознание...
Лампы светили вполнакала — явно от аварийного генератора. Но даже в таком свете лицо Дэниэля было белым как снег. Не представляю, как он сумел подтащить меня к кондиционеру — хотя гравитация и упала наполовину, его шатало при каждом шаге. Как бы там ни было, струя холодного воздуха привела меня в чувство. Я попытался подмигнуть Дэнни и довольно легко поднялся.
— Воздух есть, гравитация, свет тоже... Значит, ничего страшного. Не реви!
Он действительно расплакался.
— Я боялся, что вы умерли...
— Не совсем.
Я толкнул дверь. В коридоре тоже горел аварийный свет. Что ж, видеофон и терминал я уничтожил, как и полагается по инструкции "зет". Но остался еще робот...
Он по-прежнему заслонял собой закрытый люк. Абсолютно невредимый, как и положено такой машине.
— Стоять!
Без интонаций, без эмоций. Я понимал, что повиноваться мне он не будет. Боевой робот выполняет свою программу, его не переспоришь. Но все-таки...
— Связь с рубкой! Обеспечь связь!
Казалось, выставивший манипуляторы черный шар задумался.
— Невозможно. Связи нет.
— Почему?
— В связи с отсутствием рубки.
— Она разрушена?
— Нет, рубка катапультирована.
Таким же тоном робот мог сообщить температуру воздуха. Нет у роботов эмоций. Но я-то не робот... Моя рука медленно легла на рукоять лайтинга. Довольно оригинальный вид самоубийства — поднять оружие на боевого робота. Но тут я увидел Дэнни. Через секунду я вспомнил и про свой долг. Но остановили меня его глаза...
Пока мы шли к оранжерее, я еще на что-то надеялся. Чисто по привычке. Мне слишком хорошо известно, в каких случаях катапультируют рубку.
Стеклянный купол был залит тусклым багровым светом, пробивающимся откуда-то снаружи. Внутреннее освещение оранжереи не работало, и, казалось, мы стоим в самом обыкновенном лесу и смотрим на заходящее солнце. Только это было не солнце...
Двигательный блок "Антареса", ребристый двадцатиметровый цилиндр с растопыренными стабилизаторами, раскалился уже докрасна.
Я вернулся к Дэниэлю и сел рядом. В куполе было прохладно, журчал дистиллированной водичкой родничок. Дрожащие на листве деревьев красные отсветы казались совсем не страшными. Я не испытывал даже обиды на капитана и навигатора. Если они покинули корабль, значит, шансов заглушить реактор уже не было. Судьба...
— Что это за свет? — вдруг спросил Дэниэль.
— Реактор, — не подумав ответил я.
Дэнни вскинул голову, лицо его напряглось.
— Мы взорвемся?
Я взял его за руку, уверенно заявил:
— Нет, что ты. Мы не взорвемся. Просто полет затягивается.
Не люблю врать. Но сейчас мне придется пробыть лжецом всего две-три минуты. Дэнни, кажется, поверил, расслабился. Его тонкие пальцы доверчиво замерли в моих ладонях. Я закрыл глаза... Лопнет, будто бумажный, титановый кожух, и сжатая полем плазма вырвется наружу. Сейчас... Мною вдруг овладела безумная жажда жизни. Где угодно, как угодно, но жить! Я почувствовал, как люблю этот мир, Землю, звезду Антарес, где родился, корабль "Антарес", на котором летал, девчонку с двенадцатой базы, обещавшую подумать до моего возвращения, офицеров Службы, лотанских солдат, Дэниэля Линка, категорию "зет"...
— Не хочу! Не надо!
Дэнни шарахнулся от моего крика и растянулся на клумбе с цветами. Я открыл глаза, закрыл, открыл снова. В куполе было темно. Реактор заглох.
Корабль, вернее его остатки, продолжал лететь. Куда? Звезды медленно проплывали в овале иллюминатора, сменяли друг друга созвездия — "Антарес" беспорядочно вращался.
Потерял ориентацию не только корабль. Потерял ее и я. Я делал то, что запрещено инструкцией "зет". Я думал.
Чем мог угрожать Земле Дэниэль Линк? Запретной информацией, которую он случайно узнал? Нет. В таких случаях все кончается на месте. Он мог шпионить в пользу Лотана... Чушь. В таких случаях тоже не церемонятся.
Я думал о Дэниэле, словно это было самым важным в нашей ситуации. Вот уже девять дней, как "Антарес", лишенный хода и управления, дрейфовал в космосе. И каждый день уменьшал наши шансы.
Свет в каюте был выключен. Лишь над кроватью Дэниэля горела лампа — он, как обычно, читал какую-то книгу. Пользуясь тем, что вокруг меня лежала полутьма, я внимательно разглядывал Дэниэля. Чем он мог угрожать Земле?
Двенадцать лет. Жил на одной из дальних аграрных планет. Слабенького здоровья — после катастрофы несколько дней провалялся в постели. Что в нем могло привлечь внимание Службы? Что-нибудь абсолютно фантастическое. Например, способность предсказывать будущее...
С минуту я обдумывал эту идею. Почему-то вспомнилась фраза Дэниэля: "Я так и думал, что порежусь". Но, с другой стороны, он давно должен был обнаружить свои способности. А Дэниэль ничем себя не выдает, словно бы и не знает о них... Я вдруг ощутил какую-то, еще неясную, зацепку. В каких случаях человек может не замечать своих собственных возможностей?
В случае, если проявления этих возможностей для человека вполне обыденны, реальны. Так, например, как для Дэниэля, подогретого моей болтовней, было реально попадание метеорита в реактор. Я почувствовал, как на лице у меня выступает холодный пот. Дэниэль Линк, категория "зет"... Вот в чем твоя вина и твоя опасность. Весь наш мир, надежный и неизменный мир, бессилен перед тобой. Тебе достаточно лишь поверить, и небьющееся стекло разобьется, защитное поле не сможет отклонить метеорит, а пошедший вразнос реактор остановится... А где предел твоей веры? Гаснущие звезды? Рассыпающиеся в пыль планеты?
Я потянулся к поясу. Но так и не взял лайтинг. Глупо, ведь сейчас мне ничего не угрожает. Да и оружие врага сильнее. Дэниэль владел тем, против чего пистолет бессилен. Он владел чудом. Но лишь чудо могло нас спасти...
— Дэнни!
Он вздрогнул, так ласково позвал я его.
— Завтра утром к нам прилетит спасательный корабль.
— Правда?
— Конечно. Робот наладил с ним связь.
— Здорово! — Дэниэль и вправду обрадовался.
— Завтра в двенадцать часов.
Я сказал это самым небрежным тоном. Дэниэль кивнул. Потер лоб и вдруг отложил книгу. С минуту сидел, глядя перед собой, потом растянулся на кровати.
— Дэнни... ты что?
— Я так... сейчас пройдет. У меня бывало и раньше. Его лицо побледнело. Знакомая картина. Похоже, что чудеса даются ему не даром и погасить звезду он может разве что ценой своей жизни...
Спасатели пришли ровно в двенадцать. Стоя в переходном тамбуре, я видел, как проступает на стене огненно-алый круг — автоматы вырезали отверстие для выхода. Я посмотрел на Дэниэля. Он улыбался. Я отвел глаза. Мне не хотелось думать о том, что ждет его на Земле. Об исследовательских лабораториях Службы ходили страшные легенды. Но, в конце концов, я просто выполняю долг.
С чавкающим звуком из стены вывалился круглый кусок. И почти мгновенно в отверстие вошли двое в черных скафандрах.
— Лейтенант Харвей? Дэниэль Линк? Следуйте за нами.
В длинной трубе переходника была небольшая гравитация. Мягкие гофрированные стены раскачивались от шагов, но идти было удобно. Один из офицеров остановился, кивнул мне:
— Сюда.
Сбоку открылся люк. Второй офицер Службы, держа Дэниэля за руку, продолжал идти. Дэниэль обернулся:
— До свидания!
В груди защемило. Я кивнул.
— Ты мне очень понравился, лейтенант! Ты добрый!
Я шагнул в люк, сомкнувшийся за спиной. И замер. Цветные пятна поплыли в глазах, закружилась голова. Словно я падал с высоты, не ощущая своего тела... Через секунду это прошло.
— Скажите, лейтенант, вы поняли, каковы... э-э... особенности Дэниэля?
Офицер смотрел на меня не отрываясь. В его глазах плавало отражение черного мундира Службы. Откуда оно? Впрочем, это мой мундир. Ведь я надел форму Службы, согласившись стать тюремщиком.
— Если бы я не понял, вы никогда не стали бы искать нас в этом районе.
— Да, решение было неожиданным. Мы считали, что корабль погиб.
Он рассматривал меня с интересом. Почти профессиональным...
— Мне бы очень хотелось знать, — растягивая губы в улыбке, сказал я, — что будет с Дэниэлем?
— Его постараются убедить, что Лотанская федерация погибла, — неожиданно охотно ответил он.
— Но Дэнни не сможет этого сделать! Он слабеет после каждого чуда!
Офицер посмотрел на меня с любопытством:
— Даже так? Дэнни? — Он сокрушенно покачал головой и отчеканил: — Дэнни сможет. Его как раз хватит на звездную систему.
Так говорят о чем-то неодушевленном. О запасе топлива и патронов в обойме. А офицер снова заговорил:
— Недаром мальчик так трогательно с вами прощался...
— Недаром, — оборвал я его. — А вы никогда не задумывались, что все мы понимаем доброту по-разному?
Рука офицера метнулась к бедру. Слишком поздно. Заряд лайтинга отбросил его в угол.
Я прыгнул назад. Люк не поддавался. Приставив ствол к пластине электронного замка, я выстрелил еще раз, навалился плечом. Спасательный корабль невелик, людей Службы здесь немного. Дэнни не могли увести далеко, я догоню их и...
Его никуда не увели. Он лежал сразу за люком, на мягком коридорном полу, и, увидев его лицо, я все понял. Растерянный офицер суетился вокруг, даже не обратив на меня внимания. А я стоял, опустив оружие, и в мозгу билось: "Как раз хватит на звездную систему" и "Ты добрый!"
Никогда не думал, что это действительно соизмеримо.
© Сергей Лукьяненко, 1989 г.
Взято отсюда.
@темы: рассказы, не забыть!!